Выбор программы: композиция и дирижирование в СПбГК

В музыкальную школу я пошел в пять лет. Я уже не помню, чья это была идея, но, вероятно, я не сопротивлялся. Уже потом родители рассказали мне, что в раннем детстве, в два-три года, я крутил пластинки на бабушкином проигрывателе, разбрасывал на кухне кастрюли и играл на них, а еще «играл» на диване, сидя на полу и воображая, что это рояль. Так что первую музыкальную школу я устроил себе сам.

Консерватория — это высшее учебное заведение для музыкантов, и для меня было естественно после детской школы искусств и Санкт-Петербургского музыкального училища (колледжа) имени Н.А. Римского-Корсакова пойти поступать туда. А факультет дирижирования был моей целью, потому что еще в детстве я хотел стать дирижером симфонического оркестра и дирижером оперного театра.

За пару лет до поступления я стал ходить вольным слушателем на занятия по дирижированию в консерваторию. В целом пути попадания дирижера симфонического оркестра в профессию могут быть очень разными. Стандартный сценарий часто бывает таким: сначала — отделение хорового дирижирования в училище, затем — хоровое дирижирование в консерватории, а уже потом — симфоническое дирижирование там же как второе высшее образование. Случается и так, что в симфоническое дирижирование пианисты, композиторы, скрипачи, виолончелисты или кларнетисты, уже закончившие вуз. Но мой путь был другим. Отучившись в училище на теоретико-композиторском отделении, я решил попытать счастья и попробовать сразу поступить на симфоническое дирижирование. Мне это удалось. Сам процесс поступления был довольно интенсивным: экзамены шли каждый день. Стало понятно, что шансы есть, когда я сдал два тура дирижирования (сначала — под фортепиано, а затем — с оркестром). Но и после этого нельзя было расслабляться, потому что еще требовалось сдавать сольфеджио, гармонию и фортепиано, а, учитывая тот факт, что бюджетное место было всего одно, ситуация складывалась достаточно напряженная.

С консерваторией и ее атмосферой я уже был знаком: там учились наши друзья и знакомые и мы часто приходили туда. Кроме того, как я уже говорил, я посещал там некоторые занятия. Первые впечатления были, скорее, радостными, ведь я начал учиться профессии, к которой стремился с детства. Радости прибавляло и то, что после серьезной и достаточно тяжелой учебы на теоретическом отделе училища занятия в консерватории казались все же легче. Потом уже были и непростые экзамены, и разочарования, и неуверенность — в общем, все естественные составляющие творческого и учебного процесса.

Без разочарований и сомнений невозможен процесс становления музыканта, художника или артиста. Я разочаровывался в людях, вернее, в их отношении к делу (я имею в виду студентов). Я считал, что в консерватории не может быть случайных людей, однако это оказалось не так.

Самый главный плюс для любого студента консерватории — это быть в классе у понимающего тебя педагога. Мне очень повезло с моим профессором, Александром Дмитриевым, который смог приоткрыть мне тайны дирижерского ремесла и направить на правильный путь в этой непростой профессии. Еще одним плюсом, несомненно, является то, что студенты получают доступ к великолепной библиотеке.

Минусы тоже есть — это лояльное отношение к пропускам, особенно на старших курсах. Но куда важнее и печальнее тот факт, что консерватория очень мало внимания уделяет дальнейшей судьбе студентов. За всех говорить не буду, но это видно. Впрочем, вероятно, сейчас такое время, когда каждый должен быть готов самостоятельно дрейфовать в музыкальном сообществе.

Для самой консерватории время сейчас тоже непростое. Мы все очень ждем, когда закончится реконструкция исторического здания вуза напротив Мариинского театра. В новом здании не очень уютно, и пыль летит с улицы. Это ведь тоже можно отнести к минусам? Впрочем, плюсы, скорее, перевешивают. Я очень надеюсь, что звание студента и выпускника консерватории звучит все еще гордо.

Основной предмет — специальность, то есть дирижирование. Оно разделяется на две части: дирижирование в классе с двумя роялями, имитирующими оркестр, и практика работы с оркестром (уникальный случай для вузов не только России, но и Европы). На занятиях по специальности происходит становление дирижера как профессионала, ведь там занимаются постановкой рук, изучением партитур, способам передачи музыки через дирижерский жест оркестру.

Помимо дирижирования, лично мне были интересны анализ формы, фортепиано и чтение партитур. Важными дисциплинами являются инструментовка, которая помогает «проникнуть» вглубь оркестра, изучить его инструменты, всевозможные сочетания тембров и возможности оркестра. Анализ музыкальных произведений также очень важен, ведь одной из задач дирижера является построение музыкального произведения, организация его звучания во времени. Дирижер должен знать и чувствовать, когда в музыке возникает напряжение, нагнетание, когда — кульминация, когда — спад. Знать, как вообще строится музыкальное произведение. Для дирижера жизненно необходимо владение фортепиано, и четыре курса из пяти мы занимаемся в классе рояля. Овладев роялем, дирижер может увереннее себя чувствовать при чтении симфонических партитур (такой предмет тоже есть). Дирижер обязан, на мой взгляд, уметь сыграть партитуру. Его профессия — это комплекс умений, поэтому мы изучаем много предметов, и все они важны.

В симфонической партитуре композитор выражает свою мысль подробнее всего, предписывая каждому инструменту, что тот должен играть. В партитуре собраны воедино все голоса симфонического оркестра в определенном устоявшемся порядке. Дирижер, видя перед собой партитуру, может за счет работы внутреннего слуха представить себе звучание оркестра: кто в данный момент играет, что из инструментов следует выделить из общей массы, и так далее. Партитура является своеобразной «картой» для дирижера. Работа над ней заключается в тщательном анализе, то есть чтении, как благодаря внутреннему слуху, так и за фортепиано, поскольку только этот инструмент может дать наиболее полноценное представление о том, что должно звучать в оркестре.

Как я уже говорил, мне очень повезло с ними. Профессором в моем классе до Александра Дмитриева (народного артиста СССР, главного дирижера Академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии) был Василий Синайский, великолепный музыкант и чуткий педагог. В консерватории вообще преподают прекрасные музыканты, такие, как Валентина Широкова (анализ формы), Антон Болдырев (фортепиано), Наталья Брагинская (история зарубежной музыки). Педагогический состав — одна из самых ценных составляющих этого вуза.

Студенты консерватории — это сообщество с большим разнообразием интересов и различным отношением к делу. Есть более талантливые и менее талантливые, есть работоспособные, а есть лентяи, есть те, кто очень вырос за время учебы, и те, кто не оправдал надежд. Я позволяю себе так рассуждать, поскольку теперь сам преподаю здесь и теперь вижу картину под другим углом. Я учусь в аспирантуре (симфоническое дирижирование) и веду оперный класс на кафедре оперной подготовки.

Если человек талантлив и если ему помогут выйти в жизнь, то перспективы после консерватории очень хорошие. Для певца есть возможность успешно пройти прослушивание в театре, у инструменталистов — попасть в хороший оркестр. Однако так случается далеко не всегда. Музыкальное сообщество не отличается открытостью к другим, в него нелегко войти и очень легко его покинуть.